Глава 13 Сельский раздрай

В главе «Ставропольский хлеб» я описал мое участие в борьбе за этот ставропольский хлеб в период советской власти. В период ельцинских реформ я, как и прежде, постоянно выезжал в хозяйства и оказывал определенную помощь в организации и технологии уборочных работ и отладке зерноуборочных комбайнов. С каждым годом всех этих реформ душа за дела сельские болела все больше и больше. И, наконец, терпение мое лопнуло. Я дальше не мог безучастно смотреть на развал нашего сельского хозяйства. Но что я мог предпринять? В середине девяностых годов я ушел на пенсию, и все освободившееся время посвятил журналистике. При этом, основное направление моих публикаций было направлено на обнародование моего понимания выбора путей реформирование жизненных устоев сельских тружеников.

Поэтому данная глава насыщена моими публикациями в газетах «Сельская жизнь», «Крестьянин», «Ставропольская правда», «Ставропольские губернские ведомости», «Ставропольская параллель», «Аргументы и факты». При компоновке этой главы старался подобрать публикации разных лет, в которых я отражал свое понимание происходящих событий, которое, чаще всего, шло в разрез с действиями и Президента Ельцина и Правительства России.

Не скрою, в начале реформ я не мог даже предположить, что можно вот так бездарно управлять страной, и довести ее до полнейшего разрушения. Такого мне не снилось даже в кошмарном сне. Именно поэтому практически все мои публикации носят критический характер, и направлены, прежде всего, на разъяснения своего отношения к проводимым реформам. И все же немалую толику в моих публикациях занимают проблемы борьбы с потерями зерна на уборке хлебов, то есть проблемы, которой я посвятил практически всю мою жизнь.

В начале уборочной страды 1997 года я побывал в ряде хозяйств Буденовского района. Оказывал помощь в наладке зерноуборочных комбайнов на работу без потерь с высокой производительностью их работы. По возвращении из поездки сразу же написал статью и главный редактор газеты «Ставропольская правда» Марина Дмитриевна Корнеева дала указание срочно ее опубликовать, приурочив к краевому предуборочному семинару, который наметил провести новый губернатор края Александр Леонидович Черногоров. При советской власти я ежегодно участвовал в проведении таких семинаров и обязательно выступал с советами по проведению уборочных работ в условиях конкретного года. После большого перерыва, я вновь решил поступить так же. С превеликим трудом меня записали в список выступающих на этом совещании. «Ставрополку» со своей статьей я попросил передать Черногорову еще до начала совещания. Однако в этом списке выступающих очень быстро подвели «черту», и мне не предоставили слова, так как я был записан в нижней его части. А сказать мне было о чем. Привожу содержание этой статьи.

«Прибавь скорость, комбайнер

Гони потише, коси пониже - такая тактика настолько укоренилась в умах и сердцах, что даже сейчас, когда можно и нужно поступать разумнее, продолжают работать по-старому.

Более тридцати лет я имею прямое отношение к заботам края по снижению потерь зерна на уборке хлебов. За эти годы изъездил его, как говорят, вдоль и поперек. Рассказывал, показывал, как избежать потерь зерна. Эффект - нулевой. Дело в том, что мои рекомендации шли вразрез, как тогда говорили, с «линией партии и правительства». В результате навязывания порочной тактики уборки хлебов потери зерна только из-за нерационального использования комбайнов в среднем составляют 30 процентов. А если учесть еще и потери, связанные с затягиванием сроков уборочных работ, то реальные потери зачастую составляют половину выращенного урожая.

А давайте задумаемся: как бы мы жили и тогда, да и сейчас, если бы действительно убирали без потерь и в агротехнические сроки? Общий сбор зерна был бы ежегодно в полтора-два раза выше. Выращивать-то научились неплохо, а вот собрать и сохранить выращенное не можем. Можно ли себе представить, чтобы кто-то безнаказанно украл половину собранного зерна, скажем, с тока? Где бы он оказался? А вот просто выбросить половину выращенного урожая на землю при уборке оказывается явлением неподсудным. Удивительно то, что подавляющее число руководителей хозяйств не «проснулись» от былой бесхозяйственности.

Правда, в последние годы некоторые прочувствовали, что дальше так жить и работать нельзя. Если мы вместе с агрослужбой хозяйств объединяли усилия, то скорость движения комбайнов увеличивалась бы в полтора-два раза, а потери зерна исчезали. Но, к сожалению, такое - исключение из правил.

Я только что вернулся из сельхозпредприятия «Совхоз Терский» Буденовского района. Руководство хозяйства приняло серьезные меры по выращиванию хорошего урожая. Поля чистые, без сорняков, колос увесист. Первый день уборки показал, что работать по формуле «как прежде» - это путь к окончательному банкротству. И здесь я еще раз убедился, как трудно специалистам преодолеть себя, перейти на оптимальную тактику уборки хлебов. В первый день своего пребывания в хозяйстве я побывал в каждом производственном подразделении, встречался с комбайнерами и всеми теми, кто прямо или косвенно причастен к уборке. Я говорил, они соглашались с моими доводами. На второй день встретились в поле. И что же? Все по-старому. Засучив рукава, мы вместе правильно отрегулировали комбайны, их скорость повысилась почти вдвое, а потери исчезли. Только к концу дня я почувствовал, что и в умах и сердцах агрономов произошел перелом...

В газетной статье не расскажешь, что и как надо делать. Отмечу лишь наиболее важные моменты.

Хватит «бриты» поля. Никто в мире не ставит задачу работать на «минимальном срезе». Да они и не смогут - их комбайны на такое не способны. Там убирают не солому, а зерно, срезая лишь колос. Солому разбрасывают по полю. Это ведь - удобрение, мульча, сохраняющая теневую влагу и способствующая накоплению ее в почве за счет ночных рос. А мы вывозим с поля все, до последней соломинки, ограбляя землю.

Комбайны надо научиться регулировать. Особенно важно прекратить устанавливать «жесткий» режим их работы, так как именно это - главная причина потерь зерна и низкой производительности. Надо резко увеличить скорость движения комбайнов, чтобы сократить сроки уборки и тем самым снизить потери зерна за счет его самоосыпания и «стекания». Это важно особенно в этом году, так как благоприятных погодных условий синоптики не обещают.

Все это не только предотвратит потери зерна, но и обеспечит резкое снижение расхода столь дефицитного и дорогостоящего топлива.»

В этом году, как и в прежние времена, побывал на уборке хлебов во многих районах края. В душе – боль. Решил еще раз выступить на страницах «Ставрополки» со следующей статьей.

«Больше потерь – меньше забот?

До конца уборки осталось лишь несколько шагов. Можно было бы начинать готовиться сыграть победный марш. Но не то сейчас у многих настроение: урожай оказался ниже ожидаемого. И не узнаем мы никогда, сколько драгоценного зерна оказалось не в закромах, а на земле, безвозвратно утерянного по вине... Не будем называть виновных. Впору оценить работу сегодняшнюю и наметить планы на завтра.

Намолот зерна с гектара в засушливых восточных районах края сейчас сопоставим с намолотами в самых «хлебных» районах. Чем объяснить это? Урожай в восточных районах выращен, безусловно, несопоставимо ниже. Да и убирать без больших потерь там еще не научились. Все, как прежде. Просто погода там в период уборки была более благосклонной. А вот в районах, где созревание хлебов происходило в более поздние сроки, погода внесла свои коррективы, к которым не все оказались готовыми, хотя прогноз метеорологов знали заранее.

В недавние времена, когда возникали проблемы в ходе уборочных работ, нас, ученых, специалистов, собирали в крайкоме партии и советовались, как рациональней решать их, а в «Ставропольской правде» на двух внутренних полосах публиковались наши рекомендации. На краевых и районных предуборочных совещаниях я постоянно отмечал особенности стратегии и тактики проведения уборочной страды, наладки уборочной техники и мер борьбы с потерями зерна. На «живом» комбайне показывал, на что надо обратить внимание. Некоторые районные, а также колхозные и совхозные совещания проводил непосредственно в поле, возле работающих комбайнов.

В этом году я присутствовал на краевом предуборочном совещании, которое проводилось в Ставрополе. Выступающие на нем «строчили», как из пулемета, поскольку за 10 минут хотелось сказать о многом. Да и не все докладчики хорошие ораторы. Слушал я внимательно, но из содержания выступлений почти ничего не запомнилось. Конечно, там были интересные и важные мысли, которые могли бы задеть за душу, если бы эти выступления были размножены, разосланы в районы и над ними осознанно, без спешки поработали. Одним мне понравилось совещание - проведено оперативно. Не успели сесть, как пора уже и разъезжаться.

Накануне этого совещания я сделал попытку, чтобы меня включили в число выступающих. Но слова не получил. А у меня было что сказать...

В край поступили германские зерноуборочные комбайны с оборудованием для разбрасывания измельченной соломы по полю, убирающие незерновую часть урожая по самой совершенной технологии. Наши же «умельцы» стали переделывать их для выброса соломы в валок, совершая ту же ошибку, что и замена на «Донах» универсальных измельчителей на копнители. Мульчирование почвы измельченной соломой - это путь к повышению плодородия, сохранению и накоплению в земле влаги, к качественной пахоте при минимальном расходе топлива, качественному севу озимых. Новые «Доны» следует приобретать исключительно с универсальными измельчителями.

Весь мир убирает хлеба в основном прямым комбайнированием, срезая лишь колосья. Это обеспечивает повышение производительности комбайнов в два раза и резкое снижение расхода топлива. У нас же привыкли поля «брить» на минимальном срезе, как будто убираем мы не зерно, а солому. И до сих пор такую тактику обосновывают тем, что, мол, солома - это корм. Солома как корм - самый худший и самый дорогой. К тому же сейчас и кормить-то некого. На подстилку солома нужна, но опять же потребность снизилась многократно.

Второе обоснование низкого среза - повреждение стеблей пилильщиком. Приезжаем на такое поле и видим, что на каждом квадратном метре лежат по пять колосьев. По старым понятиям - это ужас! Да за такие потери!.. А эти-то потери составляют всего лишь полтора процента. Но ведь в неблагоприятных условиях уборки этого года работа на низком срезе приведет к куда большим потерям из-за затягивания сроков уборки. Самоосыпание и «стекание» зерна сделают свое черное дело.

Третье обоснование низкого среза - наличие подгона. Приезжаем на поле. Колосья подгона пустые или полупустые. Прикинули, что если срезать лишь полноценные колосья, то потери за счет оставленного не срезанным подгона не превысят полпроцента.

Следовательно, высота среза должна быть такой, при которой общие потери, за счет всех факторов, оказались бы минимальными. А как это установить? Необходимо узаконить определение биологического урожая на каждом поле, тогда и будет видно, насколько удачно сработали на выращивании хлебов и сколь удачно убрали урожай. Разница между этими показателями и есть полные потери зерна, характеризующие умение убирать выращенное. Вот они-то, эти потери, и должны быть минимальными. Что греха таить, есть поля, на которых такие потери «зашкаливают».

Признаюсь, убедить агрономов в необходимости повысить высоту среза и тем более резать лишь один колос - это было для меня самым трудным делом. Многолетняя практика «бритья» полей создала психологический барьер, преодолеть который ох как не просто. До ума доходит, а сердце не приемлет. А что делать с оставшейся стерней? Как такое поле пахать? Опять тот же самый психологический барьер. Надо поступать так же, как и «там», включая и плоскорезную обработку с дальнейшим посевом стерневыми сеялками.

Хотелось бы еще сказать о состоянии зерноуборочной техники. Комбайн считают годным к работе, если двигатель заводится, а колеса крутятся. Встречал в работе комбайны, у которых дека «приржавела» в верхнем положении намертво и опустить ее пониже, как это требуется в соответствии с условиями уборки, невозможно. В некоторых комплексах на всех комбайнах установочные зазоры на выходе молотильного аппарата превышали нормальные в четыре-пять раз. И это-то в сложных нынешних условиях уборки! На комбайнах «Нива» и «Енисей», как правило, устройство, с помощью которого устраняют потери зерна в полову, отсутствует или не задействовано, решета очистки закрыты полностью, и открыть их невозможно. Да что там перечислять. Таких недоделок - уйма. И обидней всего, что все легко устранимо без особых материальных затрат.

Скорость движения комбайна - тот же самый психологический барьер. Когда я провожу семинары в хозяйствах, то обязательно руководство просит: предупреди комбайнеров, чтобы ехали потише. Я же, наоборот, советую гнать побыстрее, но чтобы общие потери зерна не превышали полтора процента. Что же касается потерь зерна из-за недомолота, то они должны быть обязательно, в пределах все того же половины процента. А ведь как часто агрономы следят прежде всего за тем, чтобы колосья были вымолочены до последнего зернышка. Но ведь для этого надо установить «жесткий» режим работы молотильного аппарата, что не позволит повысить скорость движения комбайна и станет дополнительной причиной потерь зерна. Так что полпроцента недомолота - это веха, по которой подбирают положение деки и устанавливают максимально возможную скорость движения комбайна.

В течение дня, как правило, требуется производить многократную перерегулировку комбайна в связи с постоянно изменяющейся влажностью хлебной массы. Но этого не делают, так как ту же деку надо регулировать не менее десяти раз в день, для чего требуется остановить комбайн. Здесь нужна подсказка, что наступил момент, когда требуется произвести перерегулировку комбайна. Единственным источником, где такие рекомендации имеются, является «Справочник механизатора-полевода», изданный Ставропольским книжным издательством в 1988 году. Кто должен определять этот момент? При отработке описанной в «Справочнике» технологии я испробовал в качестве «диагностов» пенсионеров, студентов института, десятиклассников и шести - семиклассников и убедился, что наиболее приемлемый вариант - это шести - семиклассники. Не беспокойтесь, их не нужно усаживать за штурвал, их поле деятельности - копна и поле после прохода комбайна. Один школьник в состоянии выдать «подсказку» момента необходимой перерегулировки для четырех-пяти комбайнов. Поверьте, без этого невозможно обеспечить максимально возможную скорость комбайна.

И последнее. Раньше потери не очень-то волновали. Более того, считалось, что больше потерь - меньше забот. Зерно-то надо подрабатывать, возить... Так почему же сейчас, когда зерно стало валютой, о борьбе с потерями говорят много, а мер действенных принимают слишком мало?»

То, что мне приходилось многократно проводить предуборочные семинары в Ставропольском крае, я неоднократно подчеркивал. Но бывали случаи, когда мне приходилось с этой же целью выезжать и за пределы края. Об одной из таких поездок поведала газета «Сельская жизнь».

«Семинар на пшеничном поле

Я был приятно удивлен, когда гонцы из Кабардино-Балкарии обратились ко мне с просьбой провести предуборочный семинар для выработки стратегии и тактики уборочных работ, а также отработки мер по борьбе с потерями зерна на уборке хлебов с помощью правильной регулировки зерноуборочных комбайнов. Вышли на меня благодаря моим публикациям в «Сельской жизни», в которых я постарался развеять миф о преимуществах комбайнов заморских.

В первый день своего пребывания в СХПК «Движение» мы за столом начали рассуждать о стратегии и тактике уборочных работ в условиях этого года, По глазам своих собеседников я вскоре же понял, что такая беседа, что стрельба из пушки по воробьям. Выехали на пшеничное поле. От удивления я ахнул. Всю дорогу от самого Ставрополя до Прохладного я не просто взирал, но постоянно останавливался и у пшеничных, и у ячменных полей. В сравнении с хлебами прошлогодними, а я ежегодно бываю в различных районах края, сейчас - не то. И вот стою и глазам своим не верю. Пшеница – стеной. Колос - увесистый. Рост - выше пояса. Стебли - толщиной чуть ли не с палец. Подгона - практически нет. Сорняка - и в помине. Предположительный урожай - за 45 центнеров. Одно загляденье.

Вот здесь разговор пошел и веселей и предметней. Как убрать такой хлебный массив? Традиционно – «брить» под корень? Так это их «Нивами» не управиться и до «белых мух». Молотить то придется, прежде всего, солому. Был бы хлебостой хотя бы на полметра ниже - еще что-то. Председатель кооператива Василий Попович на мое замечание, что уж больно «вымахала» пшеничка, ответил, что все нужное, мыслимое и немыслимое с агротехнической позиции они предприняли, хотя и на самом что ни есть минимальном уровне. Дотянуть хотя бы до полнормы силенок в хозяйстве нет. Да и минимум то - за средства взаймы. Туго то всем. В этом я убедился, кушая вместе с механизаторами в бригадной столовой жиденький гороховый супчик и ничем не заправленную кашку. В прежние годы в поле я вместе с комбайнерами кушал то, что и дома то видывал лишь на праздничном столе.

Вот в таких тяжелых, да что там тяжелых, в варварски-нищенских условиях нынешней крестьянской жизни «крутятся» все, чтобы, как говорят, выложиться, использовать внутренние резервы в полной мере.

Рабочий день председателя кооператива начинается в половине шестого утра, а вот когда заканчивается - установить не смог, не дождался, так как и мои заботы назавтра запланированы на раннюю рань.

Так вот стоим мы на этом пшеничном поле и гадаем, как лучше его убрать? Предлагаю, как это и делается на Западе, срезать лишь колос. У Василия Михайловича глаза загорелись - так тому и быть. Он хорошо осведомлен о западных технологиях уборки хлебов. Знаете, я был поражен, с какой легкостью он воспринял мой совет. Обычно наших ставропольских агрономов ох как непросто убедить, что, срезая лишь колос, производительность комбайнов повышается почти вдвое. Однажды в одном хозяйстве у главного агронома лишь на третий день «дошло», что западный сельский капиталист не такой уж дурак, как нам в свое время его представляли. При уборке, срезая лишь колос, решается главная задача годичного крестьянского труда - собрать выращенное зерно. Ради него же, в первую очередь, и все заботы, а не ради соломы. Хотя и соломки немножко надо для некоторых хозяйственных нужд.

Особенно такой прием заинтересовал бригадира Игоря Пономарева, молодого специалиста, только в прошлом году закончившего агрономический факультет в Нальчике. Прикрытая соломой почва - надежный гарант не только уберечь поле от иссушения, но и обеспечить последующее накопление влаги, производительность пахотных агрегатов и качество пахоты выше, расход топлива ниже, предпосевная обработка почвы - минимальная. Все это обеспечит качественный посев озими в оптимальные сроки даже при самой страшной, как в прошлом году, засухе, прекрасный рост и развитие растений.

За эту же идею ухватился и Василий Михайлович, как говорят, обеими руками. С навозом - туго. Животных то осталось - кот наплакал. Потому то плодородие почвы тает, гумус - уплывает вместе с соломой. Спасать землю надо! А здесь, на этом пшеничном поле, соломы то, как минимум, центнеров
шестьдесят на каждом гектаре, А если так ежегодно? Все это - благо и для почвы и для крестьянина!

Вспахать такое поле проблем не так уж много. Таково мнение главного агронома Виктора Герасименко. Взлущат поглубже - и паши, когда появится возможность. И спешить то с пахотой - нужды нет.

С пшеничного поля перешли на поле ячменное. Смотрится тоже неплохо. Правда, густота стояния чуть ли не в два раза меньше густоты оптимальной. Всходов на этом поле не было ни осенью, ни зимой. И только весной поле оправилось, растения ожили, и урожай зерна ожидается за тридцать центнеров с гектара. Круг обсуждаемых проблем здесь расширился. Камнем преткновения стал вопрос, как убирать - раздельно или напрямую?

Почему то в нашем крае ячмень предпочитают убирать раздельно, мол-де, при прямом комбайнировании потери зерна оказываются значительно выше, прежде всего, из-за отбивания колосьев планками мотовила. Это и так, и не совсем так. Все зависит от сорта. Например «Россава» прекрасно поддается уборке прямым комбайнированием. Да и на этом поле колос я не смог отломать от стебля. Сорняков почти нет, но «царица полей» - амброзия, поднялась сантиметров на десять. К моменту уборки прямым комбайнированием еще немного подрастет. Но, подняв жатку повыше, можно срезать лишь колосья и получить максимальный сбор зерна. Председатель кооператива с моими доводами соглашается, но убирать все же намеривается, скосив в валки. Почему?

И здесь, в поле, и назавтра, с привлечением мнения главного экономиста хозяйства, я понял, что они правы. Ячменная солома - это все же корм, хотя и не очень то, но на сегодня решает проблему грубых кормов и для общественно животноводства и для личных хозяйств селян.

Мои возражения, что, убирая напрямую, можно ж ведь срезать по уровню верхушек амброзии, не приемлют. Да, говорят, соберем соломку, но валовой сбор ее будет ниже примерно на треть, и именно этой трети то и может не хватить для перезимовки скота. Да, на сегодня они правы. Но в дальнейшем так хозяйствовать нельзя. Увеличить производство кормовых культур? Это предложение вначале встречено в штыки, особенно со стороны главного экономиста. Где взять для этого нужные гектары? Сократить посевы зерновых колосовых культур?

А почему и нет? Если стратегию и тактику не только уборочных, но и всего комплекса работ по производству основных культур хозяйства - пшеницы и ячменя - довести до уровня западных технологий, то за счет повышения валового сбора зерна можно то эти культуры по площадям и подсократить, перейдя на производство грубых кормов куда более качественных и благодатных для животных. Но рубить с плеча здесь нельзя. Сделать все надо постепенно, год за годом. На том и порешили.

Что же касается сроков кошения ячменя в валки, то у председателя мнение единое: как зерно достигнет влажности 35 процентов, так и валить. Ежедневно ведется определение влажности зерна. И все же чувствовалась в его мнении какая то неуверенность, почему решил узнать и мое мнение. Признаюсь, не смог ни подтвердить, ни опровергнуть вот те 35 процентов. Дело том, что для каждого поля, тем более в разные годы, эта цифра может быть разная. Пришлось привести цепочку вот таких рассуждений. Что значит - хлеба созревают? С физической, материальной точки зрения это свидетельствует о том, что растения постепенно «умирают». Сначала отмирают корни самые тоненькие, потом потолще, а потом - и все. Затем начинается постепенное отмирание и стебля. И все же, пока не умрет последняя клетка стебля, питательные вещества продолжают поступать в зерно. При этом существует такая закономерность: чем ближе «смерть», тем все качественнее становится зерно, особенно по количеству и качеству клейковины. Так что чем раньше срежешь массив в валки, тем меньшим будет урожай зерна, а его качество - тоже ниже. Хотя бывает и по-другому. Колос, особенно прихваченный «суховеем», может «умереть» раньше стебля, и не сможет «кушать» то питание, на которое стебель еще способен. Следовательно, срезать в валки хлебную массу надо в момент, когда закончился процесс отмирания корней, а стебель еще способствует наливу зерна.

Следующим утром к специалистам хозяйства примкнули комбайнеры. Изменилась и тема разговора. Надо проверить, готовы ли комбайны к уборке по техническим показателям и договориться о методах установления оптимального режима их работы.

Пригласил подойти ко мне самого опытного комбайнера и попросил поделиться опытом, как часто он регулирует деку. Ответ – традиционный – три раза в день: утром, в обед и вечером. Это обычная отговорка многих-многих комбайнеров. Если вечером закончили работу с подтянутой декой, то наутро регулировать ее незачем. Если же следующую регулировку приурочить к обеду, то подсохшая солома будет сильно измельчена, произойдет перегрузка сбоиной соломотряса и очистки, что обусловит появление потерь зерна за молотилкой и вынудит снизить скорость движения комбайна.

В конце дискуссии по этому вопросу сошлись на том, что по мере подсыпания хлебной массы время от времени надо постепенно деку опускать, а к вечеру, по мере отсыревания соломы - поднимать. Так что на уборке ячменя деку в течение дня надо регулировать не менее полутора десятков раз, а на уборке пшеницы - не менее десяти, ориентируясь на потери зерна недомолотом, который не должен превышать полпроцента,

Все комбайнеры признали, что так и надо регулировать деку, но тут же заявили, что делать этого не будут. И я их понимаю. Чтобы определить момент, когда надо опустить деку, комбайн потребуется остановить, посмотреть качество вымолота зерна из колосьев и выполнить соответствующие регулировочные операции, А косить то когда? Ведь в эту столь ответственную пору не то, что каждая минута, но и каждая секунда дорога. На остановки для оптимальной регулировки только деки необходимо затратить не менее полутора часов. А если вовремя регулировать все рабочие органы, то на это уйдет куда больше времени. Собственно говоря, именно это и является причиной, что деку то практически не регулируют не только в течение дня, но и неделями.

Вот круг и замкнулся. А мог ли тот же недомолот определить кто-то другой? Высказали предложение, что это под силу помощнику комбайнера, агроному или там бригадиру. Мой опыт на эти предложения - отрицательный. Рассказал я о нем. В качестве помощников, которые могли бы подсказать необходимый момент перерегулировки комбайна, в начале опытов использовал комбайнеров-пенсионеров, девяти - десятиклассников, шести - семиклассников и студентов сельхозвуза. В итоге пришел к выводу, что наиболее целесообразно использовать шести - семиклассников. Они определяли реальные потери за жаткой и подборщиком колосьями и свободным зерном, в солому из-за недомолота и свободным зерном, в полову недомолоченными колосьями и свободным зерном. По этим данным комбайнеры меняли положение регулировочных устройств комбайна в считанные секунды, и продолжали уборку. Эти школьники в течение несколько уборочных сезонов превосходно изучили регулировки комбайнов, и в дальнейшем стали прекрасными квалифицированными комбайнерами.

Сейчас же квалифицированных комбайнеров не так уж много. Поэтому в своих исследованиях лучшего комбайнера комплекса превратили в специального регулировщика, а сами то комбайнеры просто превратились в водителей комбайнов.

При такой технологии выполнения регулировочных работ потери зерна не превышали агротехнических допусков, а скорость движения комбайнов повысилась почти вдвое. Так что сомнения относительно расходов на оплату труда школьников и регулировщика тут же отпали, и главный экономист хозяйства дал добро. Методические материалы по определению потерь зерна по всем отдельным каналам и выбору оптимального положения регулировочных устройств комбайна, я здесь же передал для ксерокопирования.

Что же касается выбора частоты вращения барабана, то здесь разногласий не было. Их опыт свидетельствовал о том, что завышенные обороты становятся причиной дробления и травмирования зерна. Поэтому они устанавливают обороты как можно ниже, лишь бы молотильный аппарат не забивался хлебной массой. Утром и вечером их немного увеличивали.

В хозяйстве своих «живых» осталось лишь восемь «Нив». Так что в этом году на уборку пришлось арендовать еще восемь «Донов». Посмотрели мы вместе эти «Нивы».

Подняв деку до отказа вверх, зазоры на выходе, вместо 2 мм, доходили до 1З мм. Так что с утра не тронешь пораньше и вечером не закончишь попозже. Отрегулировали. Но одна беда осталась. На некоторых комбайнах прогиб деки больше нормы, так что пшеницу сорта «Безостая–I» поутру и вечером без потерь и травмирования зерна не уберешь.

И еще одна беда: зазоры на входе молотильного аппарата меньше 30 мм установить невозможно, хотя требуется устанавливать 14-18 мм. Такое часто я встречал и в других хозяйствах. Это заводская недоработка. С местными умельцами наметили, как переделать регулировочное устройство надставки.

С очисткой все оказалось не менее сложным. Жалюзи решет и удлинителя погнуты, регулировочные устройства - не выставлены. И в этом хозяйстве все это, как и везде. И не только по очистке, но и по многим другим рабочим органам установочные параметры не соответствуют норме. А где она эта «норма»? Пришлось здесь же дать на ксерокопирование соответствующие технические требования.

В очистке практически всех комбайнов скатная доска - устройство для устранения потерь зерна в полову, в состоянии неописуемом. Чувствуется, что к этой, практически самой важной регулировке очистки, никогда и не прибегали. Такова же обстановка и на Ставрополье.

Я ежегодно, более 50-ти лет своими руками регулирую комбайны. За эти годы отработал технологию регулировки очистки в три этапа. Только применение данной технологии обеспечивает требуемую чистоту зерна в бункере при полном отсутствии зерна в полове. Здесь же, возле комбайна, рассмотрели все девять регулировок очистки и каждой нашли свое место.

Подробнейшим образом мы проверили состояние технической готовности всех «Нив» и обговорили, как выполнить необходимые установки и регулировки как до выезда в поле, так и во время работы.

Оплата труда комбайнеров. И в этом хозяйстве, как и практически везде, ведется она по намолоту зерна. Намолот больше - получай больше. А вот сколько зерна потеряно при этом - учету не подлежит, кроме общих рассуждений - не потерять ни зернышка. Что такое намолот? Это розница между биологическим урожаем зерна, то есть тем, что вырастили, и реальными потерями на землю, в полову и солому. Велики ли они, эти потери? Всегда – зашкаливают. Измеряются, как правило, двузначным числом процентов. Да обеспечь работу без потерь при максимально возможной скорости движения комбайнов, валовой сбор зерна можно увеличить почти на треть!

Об оплате труда не за намолот, а за гектары и потери зерна, главный экономист хозяйства и слушать то не хотел. Важны, мол-де, не гектары, а конкретное зерно и мое пояснение, что чем меньше потери, тем выше и намолот, вначале воспринимал в штыки. Потом таки согласился, что одна из главнейших мер на уборке - ликвидировать потери зерна, тем более, что сейчас тот самый «намолот» определяется чуть ли не на глазок, без достаточного учета засоренности и влажности бункерного зернового вороха. Учет же гектаров - это показатель, с какой скоростью двигался комбайн, ведь скорость является гарантией сокращения сроков уборки.

С оплатой договорились так. Если школьники будут использованы на выявлении реальных потерь зерна, и подсказывать комбайнерам моменты требуемых перерегулировок рабочих органов, то оплату надо вести по гектарам и потерям зерна. Если же удастся подготовить и использовать специальных регулировщиков, то сам по себе принцип оплаты, как стимул и скорости и качества работы, не играет существенной роли.

Главный инженер Андрей Марченко очень хотел узнать, правда ли, что комбайны зарубежного производства лучше отечественных, нашенских. Чувствовалось, что мои публикации в «Сельской жизни» разбудили сомнения, но не разубедили, что тот же «Дон» намолачивает зерна не меньше, чем немецкий «Доминатор». Подоплека здесь вот какая.

За годы перестройки из села уехало в Германию 200 немецких семей. Председатель хозяйства побывал у них в гостях, послушал рассказы об их новом житье-бытие и, естественно, услышал и похвалу немецкому «Доминатору». Вот он и загорелся приобрести их для своего хозяйства. Но стоят то они в пять раз дороже «Донов»! В повестку дня стала проблема: что же купить – один «Доминетор» или пять «Донов»? Сработает ли один «немец» за пятерых «россиян»? Масла в огонь подлил ряд публикаций в той же «Сельской жизни», что они, эти вот зарубежные, заморские комбайны позволяют дополнительно намолотить с каждого гектара 5-6 центнеров зерна. Если это действительно так, то может быть, как говорят в народе, овчинка выделки стоит. Однако все это - неправда, если не сказать резче.

Что значит «Доминатор» намолотил больше «Дона» 5-6 центнеров с гектара? Это значит, что «Дон» эти 5-6 центнеров терял. Почему? Просто-напросто он был разрегулирован. Если же правильно отрегулировать комбайны и нашенские, и ненашенские, то намолот у них будет одинаковый. Так почему же появляются такие публикации?

Причин здесь две. Первая и самая «безобидная» - сравнительные испытания, на которые ссылаются авторы, были выполнены, по меньшей мере, безграмотно, с нарушением установленных для этих целей стандартов. На машинно-испытательных станциях технологических преимуществ зарубежных комбайнов не обнаружено. Да и я, регулируя и отечественные, и зарубежные комбайны своими руками, никакой разницы в «намолоте» зерна не обнаружил. Есть и вторая причина – экономическая, считай - экономо-политическая. Кто-то уж больно хочет «погреть» руки на поставке зарубежных комбайнов, а то и помочь Западу до конца разорить отечественное комбайностроение со всеми вытекающими отсюда последствиями полной потери экономической независимости России.

Буду объективен. Зарубежные комбайны превосходят отечественные, причем значительно, по надежности, то есть мелкие поломки встречаются в десятки раз реже. Вместе с тем, они требуют более качественных, не отечественного производства, топлива и смазочных материалов, без которых двигатели и ходовая часть выходят со строя даже быстрее, чем у отечественных.

Мой рассказ об отечественных комбайнах постоянно прерывался вопросами, чем же отличаются режущий аппарат, мотовило, молотильный аппарат, очистка и другие рабочие органы наших комбайнов от таковых в зарубежных комбайнах? Приведу здесь лишь несколько примеров.

Режущий аппарат «Дона» обеспечивает качественную уборку полеглых хлебов на минимальном срезе, а все зарубежные комбайны надо дооборудовать специальным дополнительным режущим аппаратом.

Жатки зарубежных комбайнов не могут котировать рельефа поля. Все остальное - почти как в зеркале, за редкими незначительными исключениями. Так, например, вентилятор на некоторых зарубежных моделях установлен не снизу, как на нашенских комбайнах, а сбоку. Взамен транспортера наклонной камеры может быть установлен транспортер битерного типа. Очистка встречается не двухрешетная, а трехрешетная. Все эти изменения малосущественны и не дают никаких преимуществ зарубежным комбайнам по намолоту зерна.

Председатель хозяйства все эти два дня наших встреч ловил каждое мое слово, расспрашивал, уточнял, взвешивал. Так же вели себя и другие специалисты. Дотошными были и комбайнеры. Все остались довольны нашими беседами и дискуссиями. Такой заинтересованности при проведении подобных семинаров встречал я в хозяйствах Ставрополья не так уж часто.

Можно ли сделать какое-то сравнение, как там, у наших соседей, идут дела в сравнении с делами нашими? Дать сравнительную оценку можно лишь в общих чертах, сопоставив, прежде всего, состояние полей близких соседей – хозяйств Кировского и Прохладненского районов. Большой разницы не обнаружил. Урожай по отдельным полям уж очень «пестрый» и там и там. Полей получше и похуже – примерно одинаково. В СХПК «Движение», где я побывал, поля есть и не очень, но все же общее впечатление дает основание утверждать, что труженики этого хозяйства поработали на славу, сделали все от них зависящее, и даже больше, что можно было бы осуществить, противопоставить прошлогодним капризам природы, да и нынешним – тоже.

Можно ли сделать какое-то сравнение, как там, у наших соседей, идут дела в сравнении с делами нашими? Дать сравнительную оценку можно лишь в общих чертах, сопоставив, прежде всего, состояние полей близких соседей – хозяйств Кировского и Прохладненского районов. Большой разницы не обнаружил. Урожай по отдельным полям уж очень «пестрый» и там и там. Полей получше и похуже – примерно одинаково. В СХПК «Движение», где я побывал, поля есть и не очень, но все же общее впечатление дает основание утверждать, что труженики этого хозяйства поработали на славу, сделали все от них зависящее, и даже больше, что можно было бы осуществить, противопоставить прошлогодним капризам природы, да и нынешним – тоже.

При расставании меня попросили приехать в начале уборки пшеницы, чтобы не только услышать, но и увидеть, как это можно добиться, чтобы и комбайны пошли в два раза быстрее обычного, и потерь зерна при этом не оказалось. Согласие на это от меня они получили, да я и сам сейчас с нетерпением жду повторной встречи с таким прекрасным коллективом.»

В 1998 году Министерство сельского хозяйства края обратилось к ученым с просьбой разработать интенсивные технологии производства всех сельскохозяйственных культур. Естественно, что выполнять эту работу по зерновым колосовым культурам было поручено мне. С некоторыми моими разработками я поделился с читателями газеты «Ставропольская правда».

«Уборка хлебов: важнейший этап в жизни хлебороба

Более полувека назад я впервые стал за штурвал зерноуборочного комбайна, и все годы мои не расстаюсь с ним то в качестве главного инженера совхоза, то - научного работника. Все мои исследования посвящены, прежде всего, проблеме борьбы с потерями зерна на уборке хлебов.

И раньше, и теперь не перестаю удивляться тому, с какой легкостью многие селяне равнодушно взирают на то, что треть выращенного зерна теряется только по вине неотрегулированности комбайнов. На юге России и, прежде всего, в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях валовой сбор зерна уже в этом году можно увеличить как минимум на треть. Если же все работы, включая и сопутствующие, выполнить должным образом, то уже в следующем году, не увеличивая посевных площадей, валовой сбор зерна можно удвоить.

В газетной статье обо всем не расскажешь, поэтому я лишь оконтурю резервы, которые сегодня лежат на поверхности, и стоит лишь руку протянуть и зерно - в закромах. Главные задачи - следующие.

Убрать все выращенное, как говорят - до зернышка.

Расход топлива на выполнение всех уборочных работ должен быть самым минимальным. Топливо надо экономить, ведь его цену все сейчас знают, и как оно достается и крупным товарным хозяйства, и фермерам.

Не позволить комбайнам быстро «стариться», т.е. надо создать условия, при которых силовые нагрузки на его рабочие органы были бы минимальными.

Заложить фундамент будущего урожая за счет создания должных условий, как для сохранения, так и последующего накопления влаги в почве ко времени последующего сева озими.

Уборочные работы должны содействовать повышению плодородия почвы, а не наоборот, как это сейчас зачастую имеет место.

Себестоимость выращенной продукции должна быть на минимально возможном уровне.

В прежние годы (так уж сложилось тогда) все это декларировалось, но, увы ...

Чтобы решить все эти поставленные проблемы, требуется проводить все уборочно-транспортные и сопутствующие работы в наиболее эффективном и экономичном режиме с учетом следующих рекомендаций.

Предпочтение надо отдать прямому комбайнированию, и к раздельной уборке прибегать лишь в крайних случаях. На Западе раздельно убирают лишь засоренные и неравномерно созревающие хлеба. Так что раздельный способ то - это способ для нерадивых хозяев, а вовсе не самый «передовой» и «прогрессивный», как это считали в свое время. К тому же при его применении нагрузка на комбайн повышается почти вдвое. Вот и поэтому комбайны так быстро «стареют», а топливо дымком улетает в небо.

В цивилизованном мире, прежде всего, ставится задача убрать зерно. Потому то и работают на высоком срезе, убирая лишь колосья. У нас же принято поля «брить», как будто задача ставится убрать не зерно, а солому. Это одна из причин затягивания сроков уборки и появления из-за этого повышенных потерь зерна. Срезая лишь колос, производительность комбайнов повышается в полтора-два раза. Западные комбайны вообще не приспособлены работать на низком срезе. Это у нас придумали жатки копирующие, чтобы «брить» поля. К сведению комбайнеров, наши жатки надо специально оборудовать для нормальной работы без копирования рельефа поля. Просто так, подняв жатку гидроцилиндрами, работать нельзя, так как это вызовет порционную подачу хлебной массы, в результате которой появляются потери зерна на землю, в солому и полову, неустранимые никакими регулировками комбайна.

Копенная технология уборки незерновой части урожая должна была бы поставлена вне закона как минимум полстолетия назад. Именно она является главной причиной иссушения почвы. В результате этого пахота становится малопроизводительной, страшно некачественной, энергоемкой, к моменту сева озими потребуется значительная дополнительная обработка почвы, сеять зачастую приходится в значительно иссушенную, а то и в сухую почву. А потом удивляемся тому, что на Западе урожаи высокие, а у нас – увы…

Разбрасывание измельченной соломы по полю соответствующими приспособлениями к комбайну обеспечивает условия для сохранения и накопления влаги и повышения плодородия почвы, создает условия для качественного выполнения всех сопутствующих работ, включая пахоту и сев озими. Себестоимость уборки зерна при этом снижается в несколько раз. Что же касается заготовки соломы на корм, то надо иметь в виду, что солома, как корм, несравнимо дороже сена, заготовленного по любой, самой затратной технологии. Кормовые качества соломы и сена и сравнивать то грешно. Получается, что с помощью копенной технологии мы обкрадываем землю, вывозя с поля все, до последней соломинки, а то и вовсе сжигаем не только солому, но и стерню, тем самым лишаем сами себе возможности получения в следующем году нормального урожая.

Надо полностью отказаться от понятия «намолот» зерна, да и оплату производить только за гектары с учетом уровня потерь зерна. Это понятие введено для того, чтобы спрятать, скрыть реальные потери зерна и о них вообще говорить лишь, а не определять. Чем больше за день убрано гектаров, тем быстрее закончится уборочная страда, и тем меньшими окажутся потери зерна за счет затягивания сроков уборки. В таком случае и «намолот» то окажется наивысшим.

Проводя предуборочные и полевые семинары, ко мне часто обращаются руководители хозяйств с просьбой предупредить комбайнеров, чтобы они ехали потише. Я же, наоборот, советую ехать побыстрее, но на той максимальной скорости, при которой потери зерна не превышают агротехнических допусков: за жаткой и подборщиком - по полпроцента, за молотилкой - полтора процента. В действительности же, что чаще всего я наблюдаю, и скорость мала, и потери – велики. В чем причина? Где выход?

Надо решить самую принципиальную проблему: установить и постоянно, в течение дня, поддерживать оптимальный режим работы комбайна, который обеспечит максимально возможную скорость движения комбайна при уровне потерь зерна не выше агротехнических допусков. Вот именно здесь надо сделать серьезный упрек заводским инструкциям по эксплуатации, в которых сведения о правильной наладке комбайна слишком уж поверхностные.

Особенно я выступаю против всевозможных «оптиметров» и таблиц с данными об «оптимальных» регулировках. Таких вот оптимальных данных нет, да и быть не может: утром они - одни, с подсыханием хлебной массы - другие, с последующим ее отсыреванием – третьи. Так что если поставлена задача работать без потерь зерна при максимальной производительности комбайнов, то в течение рабочего дня режим работы комбайна надо менять многократно.

Но обычно в реальных условиях установят вот те, рекомендованные «оптимальные» регулировки, и в течение не только дня, но, зачастую, и всего уборочного сезона их не меняют. Вот потому то и скорость комбайнов мала, и потери зерна – зашкаливают.

По моему мнению, в крупнотоварных хозяйствах не столь уж важно иметь высококвалифицированных комбайнеров. Можно обойтись и просто водителями комбайнов. Определение потерь зерна за комбайнами надо вести не с целью наказать или поощрить комбайнеров, а использовать эту меру в качестве критерия, по которому подбираются оптимальные положения регулировочных устройств комбайнов. Кто должен определять эти потери и регулировать комбайны?

В качестве «подсказчиков» когда надо произвести перерегулировку комбайна, т.е. «определителей» (я очень хочу избежать слова контролер) действительных потерь зерна в каждый данный момент я, при проведении своих исследований, использовал комбайнеров-пенсионеров, студентов института, школьников девяти - десятиклассников и шести-семиклассников. В результате пришел к выводу, что лучшими «подсказчиками» являются шести - семиклассники.

В задачу «подсказчиков» входит лишь определение действительного уровня потерь зерна по отдельным каналам, и сообщать комбайнеру, если он сам регулирует свой комбайн, или специальному регулировщику, если будет принято такое решение. В качестве регулировщиков я использовал ассов-комбайнеров. При этом один школьник может обслужить не более четырех комбайнов, а один регулировщик - не более восьми.

Для определения потерь зерна по отдельным каналам я разработал специальную технологию, включавшую и методику подбора оптимальных регулировок рабочих органов. Производительность комбайнов, если пользоваться этой методикой, повышается практически в два раза при уровне потерь зерна в пределах агротехнических допусков. Для определения потерь зерна пользоваться заводской рекомендацией нецелесообразно, так как она рассчитана только для контроля, и не может подсказать момент необходимой перерегулировки рабочих органов комбайна. Хотелось бы, чтобы заводы-изготовители комбайнов учти это замечание.

Я знаю, что многие комбайнеры научились интуитивно налаживать комбайны, и в течение дня постоянно поддерживать оптимальные регулировки. Собственно, так и я старался делать многие года. Но только после отработки своей технологии понял, что интуиция - хорошо, а «пощупать» (как говорят украинцы) - еще лучше.

Здесь я не останавливаюсь на проблеме технической подготовки комбайнов. Что греха таить, обычно комбайн считается отремонтированным, если ходовые колеса вращаются, а рулевое колесо - крутится. К нормальной отладке жатки и молотилки прибегают, мягко говоря, не очень то часто. Да и технические требования, которым должен соответствовать зерноуборочный комбайн перед выездом в поле, как правило, не только в мелкотоварных, но и в крупнотоварных хозяйствах, отсутствуют. Многое делается на глазок. Часто именно по причине недостаточной технической подготовленности никакими регулировками комбайнов невозможно в работе устранить повышенные потери зерна.»

Трудно смириться с пассивностью руководства сельхозпроизводящих хозяйств под вывесками всевозможных АО и колхозов. Как достучаться до их душ? Публикаций моих на тему борьбы с потерями зерна на уборке хлебов было немало и в «Сельской жизни», и в «Ставропольской правде», и в «Крестьянине». Решил воспользоваться и трибуной еженедельника «Аргументы и факты». Привожу содержание этой статьи.

«Как не потерять ни зернышка

Более полувека я участвую в уборке хлебов, своими руками регулируя зерноуборочные комбайны. Постоянно слежу за производством зерновых колосовых культур. Выводы - неутешительные.

Расход топлива неимоверно велик, физическое «старение» комплекса машин, т.е. преждевременный износ сельскохозяйственной техники, происходит слишком интенсивно. Плодородие почвы катастрофически падает… Урожай биологический, т.е. выращенный, чуть ли не наполовину ниже возможного. Почему?

Потери зерна. Велики ли они сейчас? На этот вопрос ни разу не получал реального ответа. Обычный ответ: убираем, мол-де, до зернышка. А как на самом деле? Однажды с главным агрономом одного из райсельхозуправлений едем в поле и подходим к первому попавшемуся комбайну. Пользуясь разработанной мной методикой, мой гид подсчитал действительные потери зерна и ужаснулся - 60 процентов. Посмотрели технической состояние комбайна, а теперь уже я ужаснулся - так его разрегулировать не смог бы даже самый безграмотный механизатор, если бы даже захотел это сделать. Подошли к комбайну другому, третьему,.. Чуть лучше, но – увы…

В последние три десятилетия по Северному Кавказу из-за неправильного выбора стратегии и тактики уборочных работ и разрегулированности комбайнов средние потери зерна находятся на уровне 25-30 процентов. Более четверти, а чаще всего почти треть выращенного зерна теряется. Как же быть? Как предотвратить потери зерна? Обычно агрономы при проверке работы комбайнов допускают такую ошибку: в первую очередь проверяют, есть ли недомолот зерна в копнителе и если, не дай Бог, найдут даже одно недомолоченное зернышко... Да в том то и суть, что недомолот обязательно должен быть в пределах полпроцента, как гарантия установки оптимального режима работы. Как тогда поступать комбайнеру? В течение дня он должен многократно останавливать комбайн, определять величину недомолота и решать, пора или еще рано производить перерегулировку. А ведь в эту горячую пору надо косить-косить, а не зернышки считать! Некогда комбайнерам регулировать! Это и становится причиной снижения рабочей скорости комбайнов, ведет к затягиванию сроков уборки и связанными с этим потерями зерна, излишнему расходу топлива, преждевременному износу комбайнов. А ведь увеличение скорости движения комбайнов в полтора-два раза - это реально!

Высота среза. Испокон веков принято у нас поля «брить», срезая хлебостой как можно ниже. Для этого и режущий аппарат создали специальный, и жатку сконструировали так называемую «копирующую», чего нет ни на одном комбайне зарубежного производства. В цивилизованном мире при уборке хлебов срезают лишь колос, так как ставят задачу собрать выращенное зерно. У нас же, как правило, ставится задача собрать и зерно, и солому. Это погоня за двумя зайцами… В таком случае производительность комбайнов снижается как минимум в полтора раза. В результате повышенный расход топлива, увеличение потерь зерна, преждевременное старение комбайнов.

Копнитель - враг хлебороба. Ни на одном зарубежном комбайне мира копнителя нет. Там устанавливают устройства для разбрасывания соломы по полю. Да и у нас полтора-два десятка лет назад на многих комбайнах устанавливали специальные измельчители соломы. На местах же повально направляли своих рабочих на «Ростсельмаш» заработать копнители для установки вместо измельчителей. Чем неугоден копнитель?

Разбросанные по полю копны, как правило, сволакивают тросовыми волокушами. При этом теряется практически полностью полова, кормовая ценность которой равна собранной соломе. Так не лучше ли собрать полову, а солому вернуть земле. Ведь ежегодно с полей вывозится все до последней соломинки, а то и сжигается. Потому то и плодородие почвы неуклонно снижается. Кроме того, при сволакивании соломы по полю рассеваются семена сорняков, а потом - крик, что сорняки «за горло» берут.

Разбросанная по полю солома равномерным слоем - это не только ценное органическое удобрение, но и «сухой» дождь: соломенная мульча служит средством сохранения влаги в почве и ее накопления, как за счет выпадающих осадков, так и за счет ночных рос. Пахать такое поле можно не только в любое время, но и качественно с минимальным расходом топлива.

Раздельный способ уборки - только для нерадивых хозяев. При этом способе комбайны «стареют» почти в два раза быстрее. Топлива расходуется в полтора-два раза больше. В процессе лежки валков вся теневая влага почвы теряется. Появляется соблазн скосить пораньше, невзирая на незаконченность формирования зерна. Выгода в сроках - несколько дней, а беды - неисчислимые. Поэтому этот способ применим лишь на засоренных полях. Наплодил сорняков - убирай раздельно.

Зачем собирают солому? Она, мо-лде, корм. На самом деле солома - это самый худший и, одновременно, самый дорогой корм. Себестоимость сбора зерна с применением копенной технологии, в сравнении с разбрасыванием соломы по полю, в 3-5 раз выше. В погоне за соломой не добирают выращенное зерно и разрушают фундамент будущего урожая вследствие иссушения почвы и некачественного выполнения работ по предпосевной обработке почвы и посеву озими. Таким образом, стараясь получить солому-корм, в еще большей степени теряется более ценный корм - зерно. Вот круг и замкнулся.

А если бы все делалось, как надо? Урожай зерна был бы в полтора-два раза выше, и страна забыла бы о закупках зерна за рубежом. Зерноуборочные комбайны служили бы в полтора-два раза дольше. Потребность в топливе сократилась бы наполовину.»

Первая уборочная страда в Новом тысячелетии. Уборку хлебов надо бы провести достойно. В нашей новой ставропольской газете «Ставропольская параллель» опубликована моя беседа с известным на Ставрополье журналистом, специализировавшемся на освещении сельских будней на радио и в газетах. Привожу содержание нашей беседы.

«Мы вам поможем

Вскоре жатва хлебов. Как убрать все выращенное без потерь и снижения качества зерна? Об этом наш корреспондент Николай Шебалко беседует с известным ученым, доцентом Ставропольской сельхозакадемии Николаем Бугайченко.

Кор. Более тридцати лет я слежу за Вашими исследованиями по разработке мер борьбы с потерями зерна на уборке хлебов. Какова обстановка в решении этой проблемы сейчас?

Н.Б. Этой проблемой я занимаюсь более 50-ти лет. За штурвал комбайна стал в 1948 году. На Ставрополье для меня это 37-я уборочная страда. Серьезных изменений в уровне потерь зерна сейчас не наблюдается. Средние потери зерна по краю за все эти годы примерно одинаковые и серьезных изменений не замечаю.

Кор. И сколь велики эти потери?

Н.Б. Велики. Очень велики. Исчисляются двузначным числом процентов, встречал целые производственные подразделения хозяйств, в которых общие потери зерна достигали 40 процентов, а потери отдельных комбайнов 60 процентов.

Кор. И в чем же причины?

Н.Б. В советские время о борьбе с потерями зерна говорилось много. Я постоянно участвовал в проведении краевого и зональных предуборочных совещаний, проводил районные, колхозные и совхозные семинары. Но эффект - мало значащий.

Кор. Как? Почему?

Н.Б. Материальной заинтересованности у специалистов тогда не было. Более того: меньше зерна - меньше забот.

Кор. Но ведь сейчас зерно - валюта. Да и материальная заинтересованность налицо.

Н.Б. До сих пор господствует прежняя традиционная тактика уборки: косить - пониже, ехать - потише. И сломать эту традицию очень сложно. Приведу пример. Несколько лет назад в одном из хозяйств главный агроном понял ошибочность такой тактики лишь на третий день моего пребывания в хозяйстве, когда комбайны пошли в два раза быстрее, потери зерна не только не возросли, а, наоборот, исчезли, хотя до моего приезда они были запредельными. Ох, как трудно воспринять мою тактику: коси - повыше, езжай - побыстрее.

Кор. И это не сказка? Реально ли повысить скорость комбайна в два раза и без потерь? Так это же можно завершить уборку в два раза быстрее. Видимо есть у Вас какие то «секреты»?

Н.Б. Секреты? Никаких. Все мои рекомендации опубликованы в научных и производственных журналах, газетах, брошюрах, книгах. Но некоторые идеи действительно в како-то мере являются новинками. Вот это то новое туго воспринимается многими.

Кор. Что может дать краю внедрение Ваших научных разработок?

Н.Б. Сокращение сроков уборки хлебов, как минимум, в два раза. Это раз. Снижение расхода топлива на 30-40 процентов. Это два. Резкое снижение интенсивности износа комбайнов, что позволит их эксплуатировать на несколько лет дольше. Это три. Потребность квалифицированных комбайнеров резко уменьшится, так как их можно будет заменить простыми водителями комбайнов, что-то в виде водителей троллейбусов. Лишь бы они могли хорошо «рулить». Более того, я сторонник запретить комбайнерам самостоятельно регулировать свои комбайны. Это четыре.

Кор. Это что-то совсем новое...

Н.Б. Да ничего нового в этом нет. Как поступает заморский фермер, если у него, например, своих 5-6 комбайнов? За руль сажает сынов, зятей... A сам следит за качеством работы и по ее результатам сам регулирует все свои комбайны. Существо то проблемы заключается в том, что условия уборки в течение дня постоянно меняются в результате подсыхания хлебной массы в первой половине дня и отсыревания - во второй. Потому-то молотильный аппарат, например, в течение дня регулировать надо не менее десяти раз.

Кор. По своему опыту знаю, что молотильный аппарат, как правило, не регулируют не то, что несколько раз в день, но и в течение всего уборочного сезона. В эту пору надо косить-косить, а не останавливать уборку для каких то проверок и перерегулировок.

Н.Б. Совершенно верно. Поэтому кто-то должен подсказать комбайнеру требуемый момент перерегулировки, или кто-то должен эту перерегулировку произвести с учетом данных конкретного состояния хлебов, как это делает заморский фермер. В своих исследованиях в качестве «подсказчиков» я использовал даже шести-семиклассников, а комбайны регулировал сам.

Кор. Постойте, а как же с техникой безопасности?

Н.Б. А я школьников к комбайнам на пушечный выстрел не подпускал. Их забота - копны и стерня после прохода комбайна. Естественно, что я их научил давать квалифицированную «подсказку». Собственно, сама методика выявления «подсказок», разработанная мною, предельно проста и требует умения лишь считать... до ста. И все.

Кор. А какие еще секреты есть в Вашем «кошельке»?

Н.Б. Никто в мире поля не «бреет», как это принято у нас. Там срезают лишь колос. Комбайны же в таких условиях способны обмолотить хлебную массу в два раза быстрее. Да заморские комбайны и не способны низко косить. А мы ведь на уборке обмолачиваем не только колос, где находится зерно, а молотим и всю выращенную солому, как будто и там есть зерно. Потому то и производительность комбайнов у нас низкая.

Кор. Мне это понятно. Оставшаяся на поле солома будет запахана, а ведь это же отличное органическое удобрение. А то ведь сейчас все выращенное вывозится с поля до последней соломинки и, зачастую, потом сжигается, так как использовать солому на корм приходится мало. Животноводство - в упадке.

Н.Б. Да и раньше то ставка использования соломы на корм была ошибочной. Солома - это самый дорогой и самый худший корм. Никто в мире соломой животных не кормит. Слишком дорогое и расточительное удовольствие. Да и не собирает ее. Лишь наши отечественные комбайны имеют копнители. Заморские комбайны солому, в измельченном или полуизмельченном виде, разбрасывают по полю. А это - забота о сохранении и накоплении влаги в почве, да и забота о плодородии почвы.

Кор. Сейчас комбайнов значительно меньше, чем было раньше, да и состояние их не ахти. Справимся ли в этом году со столь трудной задачей?

Н.Б. Сейчас нагрузка на комбайн возросла примерно вдвое по сравнению с советским периодом. Да и постарели то они изрядно. Как пройдет нынешняя страда? Любой семинар я всегда начинал с проверки технического состояния комбайнов. И раньше было, что даже комбайны, выставленные для проведения семинара, имели много недоделок. Сейчас же - еще хуже. Один пример. В прошлом году в одном из хозяйств выявилось, что ни на одном комбайне не было устройства, предотвращающего потери зерна в полову. Можно себе представить, сколь велики были потери в предыдущие годы. Часто это устройство в хозяйствах на их комбайнах есть, но они ими не пользуются, не зная, как это делать. В результате же - неустранимые потери зерна.

Kop. Я помню, когда Вы, выступая по краевому радио, придавали большое значение умению регулировать рабочие органы комбайнов. Какова обстановка сейчас?

Н.Б. Еще хуже, чем была раньше. Опытных комбайнеров стало меньше. И в неумении регулировать комбайны большая вина ложится на заводы-изготовители, на тот же «Ростсельмаш». В одном хозяйстве, куда я был приглашен для проведения полевого семинара, на подборе маломощных валков ячменя и комбайны ходили, как черепахи, и потери зерна -запредельные. Я перво-наперво порекомендовал установить в молотильном аппарате зазоры на выходе 18 мм. Комбайнер посмотрел на меня, как на дилетанта, и показывает конспект его учебы на «Ростсельмаше», где было написано, что на уборке ячменя эти зазоры должны быть 4-6 мм. А я вдруг - 18 мм? И все же он послушался, и оказалось, что даже при увеличении скорости комбайна вдвое потери зерна исчезли. Более того, можно было увеличить скорость комбайна еще больше, но неровности поверхности поля из-за безобразной обработки, не позволили это сделать.

Кор. И как же правильно подобрать этот зазор?

Н.Б. Отвечу таким примером. Один главный агроном хозяйства как-то сознался, что он, опытный специалист, впервые в жизни увидел настоящую полову ячменя. Обычно в копнителе не просто полова, а сбоина соломы. А это значит, что очистка была перегружена сбоиной. Отсюда и потери зерна и низкая производительность комбайнов. Разработанная мной трехэтапная регулировка очистки и система «мягкой» регулировки молотильного аппарата дают возможность работать без потерь зерна с высокой производительностью комбайнов.

Кор. И вопрос в заключение. Что это даст краю, если все хозяйства учтут в своей деятельности Ваши рекомендации?

Н.Б. Валовой сбор зерна по краю увеличится в полтора раза, а если учесть все мои научные разработай - то и в два раза.

Кор. И что для этого надо?

Н.Б. Я - в распоряжении любого хозяйства. Зимой я выезжаю в некоторые хозяйства и по этим проблемам провожу семинары с руководством и исполнителями. Люблю выезжать непосредственно к работающим комбайнам. При этом не ставлю задачу просто помочь отрегулировать комбайны, а считаю важным научить, прежде всего, агрономов это делать своими руками. Бывает, что выезжаю дважды - на уборку и ячменя, и пшеницы. Регулировка комбайнов и в том и в другом случае имеет свои особенности.

Кор. Так может подсказать руководству хозяйств, как Вас
найти и пригласить к себе в хозяйство?

Н.Б. Мой домашний телефон 24-53-95. Я - в их распоряжении и в уборку, и до нее, и после нее, чтобы наметать планы на будущее.

Кор. Так Вам почти восемь десятков лет. Выдержите ли такие нагрузки, бегая по полям?

Н.Б. Выдюжаю, если будет на меня спрос.»